ЗАПИСКИ ОХОТНИКА-НАТУРАЛИСТА

ВСТУПЛЕНИЕ

СОДЕРЖАНИЕ ЭТОГО РАЗДЕЛА КНИГИ:

• Вступление

• Ружье

• Заряд и заряжание ружей

• Порох, дробь, пуля, картечь и пистоны

• Прочие принадлежности охоты

• Стрельба из ружей

• Собака

• Промышленный конь

• Некоторые замечания, относящиеся к сибирской охоте

• Разделение дичи

Назад в библиотеку

ибиряк-промышленник (в Сибири всякий охотник называется промышленником, а всякая охота — промыслом) не знает той высокой охоты, при которой первую роль играет хорошо дрессированная лягавая собака, охоты болотной — за бекасами, за гаршнепами, за дупелями, молодыми тетеревами и так далее. Он даже и не умеет стрелять дичь на лету; а если в каком-нибудь захолустье отдаленной Сибири и увидит кого бьющего птицу на лету, то сочтет это за дьявольское наваждение, непременно отплюнется, отойдет в сторону, да, пожалуй, не будет с ним и говорить. А что пожмет плечами, почмокает губами, потеребит у себя в затылке — это наверное. Словом, удивлению не будет конца. Сибирскому промышленнику не известна вся прелесть того мгновения, когда хорошо дрессированная собака сделает стойку! Приезжай настоящий сибирский охотник в Европейскую Россию, пойди он с кем-нибудь на болотную охоту — будет совершенно потерянный человек; он не знает, что такое дупель, бекас, ему не известна эта красота болотного царства. Несчастный, подумают многие охотники, как можно не знать дупеля? Как можно не знать бекаса?.. Зато попадись этот насмешливый охотник к нам, на восток, и пойди в лес с сибирским промышленником, тот покажет ему свою удаль; и едва ли болотный охотник не позавидует тогда сибирскому зверопромышленнику, зоркости его глаза, его неутомимости, знанию своего дела, ловкости и меткости. Трудно привыкнуть такому охотнику к настоящей сибирской охоте; много надо употребить времени для того, чтобы узнать ее тайны. Все это относилось и ко мне, только что приехавшему из России в Восточную Сибирь и знакомому лишь с болотами и дупелями, с озерами и утками, с лесами и рябчиками, с полями и зайцами. Долго я не мог познакомиться со здешней охотой и много выслушал саркастических замечаний и справедливых колкостей от зверовщиков, прежде чем привык к тайге и сделался сам настоящим охотником. Теперь же на дупеля и на бекаса я и сам смотрю почти теми же глазами, какими глядит на них иногда коренной сибиряк. Вот что значит излишество иной дичи в наших краях. Когда я однажды, будучи на охоте со здешним зверопромышленником, убил бекаса и принес товарищу на показ, он повертел его в руках, насмешливо поглядел на меня, потряс бекаса на ладони и сказал: «На что ты бьешь такую страмиду, неужели тебе не жалко заряда; что в ней толку? Сыт не будешь, пользы никакой, а мошне (карману) убыль». Пожалуй, он и справедлив. Ведь тем же зарядом легко можно убить степную курицу или козу: здесь достоинство дичи ценится по величине и значительному весу. Охотник охотнику рознь, тот и другой хороши в своей сфере- Кого назвать настоящим охотником — не знаю. Того ли, который метко стреляет по бекасам, по дупелям, но не отважится идти на медведя или кабана, или же того, который плюнет на бекаса, а сбережет заряд на крупную дичину, скрадет один на воле медведя и повалит его с одного выстрела? В Восточной Сибири редко можно встретить дом, где бы не было ружья. Здесь редкий человек не промышленник.