ЗАПИСКИ ОХОТНИКА-НАТУРАЛИСТА
СОБАКА
СОДЕРЖАНИЕ ЭТОГО РАЗДЕЛА КНИГИ:
| Общее содержание | Вступительная статья | Техническая часть | Хищные звери | Снедные звери |
уже говорил, что в Восточной Сибири борзых и гончих собак почти вовсе нет;
хотя изредка и попадаются лягавые, но это довольно большая редкость, тем более
чистой породы. Собственно же сибирские промышленники, зверовщики, их не держат —
незачем! А хотя они и попадаются у сибиряков, то у таких, которые живут
поблизости от городов, войсковых казачьих правлений, горных рудничных селений,
заводов, золотых промыслов, где есть чиновное сословие. Цель назначения, как и
везде, большей частью общая — прихоть! На зверя они почти негодны, однако из
ублюдков (помеси лягавых с сибирскими) выходят превосходные зверовые собаки.
Надо заметить, что здесь эта порода как-то худо ведется; обыкновенно щенки, не
достигнув настоящего возраста, пропадают (издыхают), в особенности
короткошерстные лягавые собаки. Необходимость лягавой собаки всякому страстному
ружейному охотнику не безызвестна. Что может сделать самый лучший ружейный
охотник без лягавой собаки? Куда он кинется без своего верного друга и товарища?
Скажите, много ли таких охот, где бы собака была лишней? Зато сколько таких, где
она играет первую роль! Что может скрыться в траве, в кустах, в лесу, даже на
воде от хорошей лягавой собаки? Она предупредит охотника, она покажет ему, где
что есть, заставит его приготовиться и с нетерпением ждет приказания своего
хозяина; после повелительного «пиль» бросается и подымает дичь. Обратите
внимание на ее приемы, на ее манеры, когда она горячо что-нибудь отыскивает,
сколько в них живости и грации; посмотрите на выражение ее глаз, на движение ее
хвоста, когда она над чем-либо сделает мертвую стойку. Как будто она говорит
вам, что нашла такую-то дичь! И действительно, зная привычки и манеры собаки,
можно положительно знать, над чем она сделала стойку. Зато сколько досады
производит на охоте невежливая, худо дрессированная лягавая собака. Я знал много
охотников, которые от досады и горячности даже стреляли по таким неучтивым
собакам и нередко убивали их наповал.
Многие охотники отдают своих собак дрессировать совершенно посторонним людям. Напрасно! По моему мнению, каждый охотник непременно должен сам себе выучить собаку. Это составляет огромную разницу. Поверьте, что собака, выученная чужим человеком, никогда не будет к вам так привязана, не будет вас так хорошо понимать, как в том случае, если бы вы ее выучили сами; тогда она понимает всякое ваше движение, умеет отличить ваш голос, равно как и взгляд, ласковый и сердитый, словом как бы поймет ваш характер; тогда как собаку, дрессированную чужим человеком, не всегда и не скоро к тому приучите впоследствии.
Коль скоро щенки начнут понимать, можно начинать их учить исподволь, без горячности и запальчивости, приучить, главное,, к послушанию во всем решительно — стоять над пищей, приносить брошенные вещи и прочее; но никогда не надо щенка с первого раза заставлять подавать поноски чрез силу, против его желания,. а всегда заниматься с ним как бы шутя, как бы играя, уча каждый день. В случае непослушания не наказывать сильно, а обращаться с ним ласково и за послушание и успехи почаще покармливать лакомым кусочком. Когда собака начнет хорошо носить-поноску и будет послушна, тогда уже можно приучать ее к дичи, т. е. бросать вместо поноски застреленную мелкую дичь, даже пускать перед ней подстреленную и заставлять ее приносить к себе, но не позволять мять и теребить, а тем более рвать и есть: Когда она привыкнет и к этому, можно дичь поволочить по полу и куда-нибудь спрятать, чтобы она не видала, и заставлять отыскивать; показывать ей чаще ружье, охотничьи принадлежности, давать их нюхать, обтирая их чем-нибудь пахучим из съестных припасов. После этого можно начинать водить на охоту, пуская в траву подстреленную дичь и заставляя ее отыскивать, и, если найдет, покормить чем-нибудь; не позволять ей лаять и гоняться за взлетевшими птицами, даже за это слегка наказывать. Умная собака скоро все это поймет и узнает, чего от нее требуют. Отнюдь не следует молодую собаку посылать в холодную воду и тем более насильно ее толкать или бросать в нее; вследствие этого она всегда будет бояться воды. Многие охотники придерживаются такого правила: не посылать щенка в воду до тех пор, покуда ему не минет год. Кормить нужно теплой, сытной пищей, но отнюдь не горячей и мясной; не давать соленых остатков пищи, а также с уксусом и перцем; хорошо их кормить овсянкою, молоком и простоквашей с черным хлебом. Многие охотники говорят, что не надо их кормить дичью, полагая, что собаки будут на охоте мять дичь. Я не знаю, насколько это справедливо, потому что видал много собак, даже имел одну сам (помесь лягавой с борзой), которые ели всякую дичь, даже уток, а подавали убитую или раненую птицу, не помяв ни одного перышка. Вообще лягавые собаки от природы не едят дичь, но их можно приучить к этому довольно легко, так же как и отучить ту собаку, которая ест дичь; даже многие сибирские собаки не едят дичи. Отнюдь не следует позволять молодую собаку брать с собою на охоту кому-либо из посторонних, равно как и не следует молодую собаку брать с собою на охоту, тем более в первый раз, вместе со старой собакой, потому что молодая собака непременно станет горячиться, что обыкновенно случается и с немолодой собакой при другой; может перенять от нее какие-нибудь пороки и навек оставить их при себе; от них нельзя уже будет отучить ее впоследствии. Много можно наговорить различных правил и советов относительно обучения лягавых собак, но все они более или менее известны охотникам.
Вероятно, многие охотники, даже большая часть, совсем незнакомы и по описанию с сибирскими собаками! Собаки эти составляют совершенно отдельную породу. Посмотрите на них, какие они некрасивые: острорылые, мохнатые, со стоячими ушами, с большими мохнатыми хвостами, дворняжки, да и только! А зато посмотрите-ка их на охоте с сибирским промышленником! Охотничьи сибирские собаки не составляют отдельной породы между обыкновенными дворовыми собаками: по виду и происхождению они совершенно одинаковы. Из щенков выбрать такого, который бы впоследствии оказался охотничьей собакой, решительно невозможно, хотя и есть приметы для выбора, которых придерживаются здешние промышленники, как то: длинная острая затылочная кость; большие широкие ноздри (норки, как здесь говорят); живые глаза; здоровые, сухие лапы; широкие вздутые ребра и прочее, но все эти приметы не положительны. Когда же щенки подрастут, то промышленную собаку (охотничью) узнают различным образом: то она станет гоняться за курицами, за свиньями, за телятами; то она задавит где-нибудь полевую крысу или даже курицу, словом — ее сейчас видно. На это-то и обращают внимание и даже нарочно приучают ее к таким проделкам, но отнюдь не наказывают.
Когда же она подрастет, ее берут с хорошими старыми собаками за промыслом и стараются непременно чего-нибудь добыть — козу либо зайца — и дадут ей нарочно полакомиться добычей: бросят кусочек мяса, отдадут внутренности и т. п. Это делается для того, чтобы сразу приохотить собаку; затем ее уже начинают наказывать за домашних животных, но не сильно. Мало-помалу она сама от прежних привычек отвыкнет и пристрастится к настоящей охоте: так что стоит только хозяину подать малейший знак, что он сбирается в лес, она уже с ума сходит от радости. Замечено, что хорошие промышленные собаки, так же как и лягавые, грезят во сне: машут хвостом, перебирают лапами, будто бегут, тявкают, как бы завидя зверя и прочее.
Сибирские собаки никакой дрессировки не знают, и хозяева их не учат, потому что сами не знают в этом толку, да им этого и не нужно. К чему им, например, чтобы собаки делали стойку, когда они за птицами почти вовсе не охотятся? К чему им, чтобы собака подавала поноску или дичь, если она не в состоянии подать убитую козу или медведя? Напротив, им нужно, чтобы собака, отыскав зверя по следу, гнала его, не давая ему покоя, лаяла и в возможном случае хватала его зубами и давила бы до смерти, если только в состоянии сладить со зверем. Следовательно, требования сибирских промышленников совершенно противоположны требованиям обыкновенных охотников с лягавой собакой. Общее только одно — послушание собаки: чтобы она знала хозяина, слушалась его во всем и «не вешалась бы зря» во время охоты и даже дома.
Выхваляя послушную собаку, сибиряки говорят, что она знает заклик, т. е. ворочается, когда не нужно преследовать зверя, когда ее закликнут. Вот почему многие зверовщики держат промышленных собак на привязи и отнюдь не отпускают на охоту с другими охотниками. Здесь эти собаки ведутся как-то родом, или домами, т. е. от хороших промышленных собак обыкновенно и родятся годные к охоте собаки — и наоборот; так что редко от простой дворовой суки и кобеля родятся промышленные дети; конечно, нет правил без исключения и в этом случае. Хозяин, имеющий таких собак, известен в околотке так же, как и хозяин хорошей винтовки, и некоторые промышленники, надеясь на известность породы, часто покупают у хозяев будущих щенков, когда еще сука носит их в утробе своей.
Но не думайте, чтобы всякая промышленная собака сибирской породы ходила за всяким зверем, хотя и бывают такие, но чрезвычайно редко; они здесь ценятся весьма дорого. Обыкновенно же бывает так: некоторые из них хороши, например, на белку, почему и называются белковыми собаками, т. е. ходят только за белкой, отыскивают ее по следу, загоняют на деревья, следят, за ее верхним следом, если белка пойдет прыгать по деревьем, и лаем дают знать хозяину о своей находке, не сводя глаз с белки и не давая ей спуститься на землю, дожидают прихода хозяина; но не ходят за другим зверем. Другие же ходят только за кабанами и негодны для белковья — такие собаки и называются кабаньими; они отыскивают кабанов по следу и, взбудив их, гонят с лаем, а догнав, хватают зверя за что придется ( см. статью о кабанах) и, таким образом, останавливают их до тех пор, пока не явится на помощь охотник; с поросятами (молодыми кабанами) они справляются сами, без помощи охотника; но от больших, в особенности секача (самца), нередко и сами лишаются жизни, как-нибудь попав на их страшные клыки. Эти собаки должны быть легки, нестомчивы, крепки, сильны и сердиты, а главное — смелы. Многие промышленные собаки, увидав кабана или медведя, пугаются и прячутся куда придется или, еще хуже, бегут под защиту к хозяину. Некоторые даже боятся снятой шкуры этих зверей. Третьи опять хороши только за сохатыми и изюбрами, которые и называются здесь зверовыми собаками; они, отыскав зверей по следу, гонят их с лаем, догнав, тотчас опережают зверя, бегут пред его рылом и лают; таким образом, не давая ему хода, останавливают его совершенно или, как говорят, ставят на отстой, продолжая лаять и звать хозяина до тех пор, покуда меткая пуля тихо подкравшегося промышленника не повалит зверя на землю. Четвертые хороши только для охоты на коз, волков и лисиц, но не годны для охоты за другими зверями; эти носят общее название промышленных собак. Но надо заметить, что за дикими козами ходят все промышленные собаки. Потому ли, что козули попадаются чаще других зверей? Потому ли, что козье мясо чаще всего перепадает им на зубы? Или оттого, что козуля почти беззащитна и тотчас делается жертвой собаки, как только та ее догонит?.. Чрезвычайно редкие собаки сибирской породы ходят за болотной дичью: отыскивают молодых уток, гусей и только, давят их и бросают тут же на месте, но не думайте, что принесут к вам в руки; нет, этого они не знают, да их тому и не учат. Почему, взяв такую собаку на охоту в болото, нужно следить за ее действиями, а то как раз лишишься добычи; это еще хуже, нежели дать промах из ружья. Но что же делать — на безрыбье и рак рыба. Впрочем, некоторые из таких собак ходят в воду и достают убитых уток — и за это им иногда большое спасибо! Их стихия — дремучие леса, тайга; добыча — звери, а не птицы. Так что подите вы с сибирской собакой на болотную охоту или в поле за тетеревами или куропатками, она наверное распугает и разгоняет решительно все; но попадись ей заяц или лисица, она так убежит за ними, что и не дождетесь, и будет рыскать до тех пор, насколько сил ее хватит. Кричи не кричи на нее — все равно она не воротится. Вот почему здешние промышленники, поехав на охоту, и на самой охоте, никогда не пускают собак бежать по воле, а привязывают их на поводке (тонкой железной цепочке) к седлу и спускают с него только в случае надобности. Но цепочки неудобны тем, что звенят, потому многие промышленники привязывают собак на бечевки. Для того же, чтобы зарные собаки не отгрызали поводка и не убегали когда не нужно, на поводки к шее собаки спускаются деревянные чубучки.
Сибирские собаки действуют только по инстинкту, без всякой науки или дрессировки. Чутьем, зрением и слухом они обладают превосходными и нисколько не уступят в этом отношении лягавым собакам; но понятливостью и умом далеко от них отстают. Они сходны более со зверями, нежели с домашними животными. Но привязанность их к хозяину иногда достойна удивления.
Вообще сибирские собаки очень злы и сильны, особенно настоящей монгольской породы или, как здесь говорят, мунгальской (здесь жителей Китая, по ту сторону рек Аргуни и Онона, вообще называют мунгалами). Собаки монгольской породы чрезвычайно рослы, сильны и косматы; они бывают обыкновенно черные, почему напоминают водолазов (ньюфаундлендов). Многие из них в одиночку нападают на волков и давят их без затруднения. Впрочем, некоторые собаки и сибирской породы не боятся волков и смело на них нападают с тем же успехом; но промышленники их никогда не приучают к этой травле, напротив, стараются отучить от этого промышленную собаку; потому что если она пристрастится к волкам после нескольких удачных случаев, то будет зря нападать на них, а чрез это может попасть на нескольких волков и сделаться в свою очередь жертвой их страшных зубов, что и случается нередко. Действительно, здесь более всего гибнет охотничьих собак от волков и кабанов.
К сожалению, я должен заметить, что здешних собак промышленники содержат весьма плохо, кормят их худо и вообще мало на них обращают должного внимания. Держат их обыкновенно во дворах, даже в самое холодное время года — в трескучие морозы. Хозяева с ними обращаются довольно сурово, редкая их ласка состоит в том, что дадут собаке какие-нибудь внутренности домашних животных или кость — вот и все; а то кормят чем попало, без разбора, что только в состоянии переварить собачий желудок. Зато на промысле (охоте) совсем другое дело! Там ласки неизбежны, в особенности после счастливого поля; мясной пищи: «ешь — не хочу», а сколько ласк с различными приговорами: и Кучумушко-то ты мой, и Соболюшко-то голубчик и т. д. Словом, нежностям нет конца.
Сибирские собаки приносят двойную пользу хозяину: на охоте они хорошие помощники и верные товарищи, дома же и на поле — отличные охранители всего добра, движимого и недвижимого.
Странно, что сибиряки не дают своим собакам названии, как это везде ведется, а называют больше по цвету шерсти: Белко, Серко, Черныш и прочее, или самыми общими, всем известными словами: Кучумка, Соболька, Соколка и еще немного им подобных. Если сибиряку нужно подозвать к себе собаку, он не кричит — сюда, сюда или поди сюда, беги сюда и прочее, а кричит обыкновенно: нох, нох, нох... нох! Не от туземного ли это слова «нохо» (собака). Собака и по смерти своей приносит пользу хозяину: из собачьих шкурок здесь шьют превосходные шубы, рукавицы и теплые сапоги. Собачьи рукавицы носят особое название — их зовут мохнашками или просто собаками. Но шубы шьются только из черных собачин, а серки, белки и другие идут на прочие поделки. Собачьи шубы чрезвычайно теплы, в самые трескучие морозы их надо предпочесть овчинным и даже волчьим.
Многие зверовщики промышленных собак-самцов легчат. Это делается для того, что оскопленные собаки всегда готовы к услугам человека, что не во всякое время бывает с самцами не холощенными, особенно во время течки. Кроме того, скопцы редко Дерутся с другими самцами и потому почти не бывают искусаны, изувечены; они меньше утомляются, легче и упорнее преследуют зверя и вообще живут дольше.
Во время белковья, осенью, слишком жирных собак промышленники выдерживают на привязях и мало кормят; это продолжается до тех пор, пока собаки потеряют жир, сделаются резвыми, легкими и нестомчивыми на охоте. Выдерживание обыкновенно производится ночами, на самых холодных местах тайги, на ветру; собак преимущественно привязывают на речках на льду или на песке, где их скорее прохватывает ветром и морозом.
