- А вот что еще, - сказал я - не будут ли пароходы, идущие на всех парах, промывать берега канала прибоем волн? Ведь нет никакой возможности выложить камнем оба берега канала на протяжении ста шестидесяти километров, в таком краю, где камень составляет историческую редкость.

- Пароходы должны будут умирять быстроту хода; вместо двадцати километров, они будут проходить по десяти. Я согласен, что это, конечно, будет для них неприятно, но все-таки сноснее, чем объезжать мыс "Доброй Надежды".

Мы остановились завтракать на станции Эль-Кантара. Здесь канал перерезывает путь караванам, странствующим между Каиром и Сирией. Г. Воазен повел нас осматривать большую, недавно выстроенную деревню; со временем, она, вероятно, превратится в город, который сделается главным рынком торговли скотом. И людям и животным здесь привольно, так как компания снабдила эту местность в изобилии пресной водой. Деревня расположена на азиатском берегу, в некотором расстоянии от канала. На Ливийском берегу, на набережной, есть ресторан, в котором повар итальянец, большой шутник, хорошо угостил нас.

Мне показалось, что англичанин хватил немножко через край, сравнив машины г. Лаваллея с соборами. Но оказалось, что сравнение не было так нелепо, как я предполагал. Огромные промышленные машины, конечно, не так живописны, как Парфенон, но эти чугунные и железные здания имеют своего рода прелесть, неизвестную древним народам.

Проезд по озерам Балла и Мензале совершенно опровергнул басню о мягкости ила, беспрестанно осаждающемся, сколько бы его ни вычерпывали, что было бы трудом, напоминающим, некоторым образом труд Сизифа. Канал по близости Порт-Саида был окончен. Он идет прямо, как стрела, через озеро Мензале, и имеет сто метров ширины и восемь глубины. Мы остановились. чтобы осмотреть берега его. Они тверды, как камень, так, что я не знаю другого канала, ложе которого было бы более прочно.

Но в особенности нас поразил вид гавани. В лагуне, средняя глубина которой, по моему предположение, достигает одного метра, инженеры вырыли три огромных бассейна, где самые большие суда стоять совершенно безопасно. В назначенные дни сюда приходят пароходы императорского почтового пароходства русской компании, итальянской и еще двух или трех других, так, что здесь можно видеть представителей европейской коммерции всех стран. По мере того, как черпак оканчивает работу, на месте его становится на якорь пароход.

Груды земли, выбрасываемой черпаками со дна лагуны, осушили, выровняли, - и они образовали род полуострова с плотным грунтом, на котором чиновники работ на перешейке поставили себе сначала шалаши, а чрез год или два заказали себе в Париж несколько сельских домиков. В настоящее время в Саиде двенадцать тысяч жителей, цейхгауз, большие магазины, маяк и всевозможные фабрики. Везде видны длинные дымовые трубы, везде кипит работа.

Мы устроились в отеле, т. е. в длинном одноэтажном домике, все окна которого выходят на море. Он принадлежит компании. Комнаты в нем меблированы чисто, есть даже кафе-ресторан. Незнакомые платят за помещение и за стол, но лица, рекомендованные г. Лессепсом, пользуются на всем перешейке вице-королевским гостеприимством.

В субботу, после завтрака, мы осмотрели фабрику, где собирают машины, и мастерскую, где делают искусственные камни для постройки гаваней и плотин. К двадцати частям песку прибавляют девять частей гидравлической извести, и из этой массы составляют очень большие камни в 280 кубических футов; Таких камней, с помощью особенных машин, приготовляют в день до тридцати пяти, но для двух только молов их необходимо до 25 000 000.

На следующее утро мы охотились на озере Мензале. Шарлю очень хотелось застрелить розового фламинго, но он убил только несколько уток, чернышей и полевых чирков; фламинго же не удалось ему застрелить ни одного. Коварные птицы тянулись над водой длинными вереницами, в пятистах шагах от наших лодок, и ни одна из них не попалась нам под ружье.

Мы провели вечер у инженера Ла-Роша, в обществе нескольких человек инженеров и французских туристов. На следующий день все мы должны были разъехаться в разные стороны и, спеша наговориться, засиделись далеко за полночь. За ужином оживленная беседа, перелетавшая с предмета на предмет, наконец, все-таки коснулась канала, этой господствующей здесь темы всех бесед.

"Миллионы, которых стоило прорытие канала, - сказал Ахмет, - принесут со временем и миллионные проценты. Здешний край изобилует всеми основаниями народного богатства. Кроме провоза, который обогатит Суэц и сделает Порт-Саид гораздо значительнее Александрии, я уже предвижу много отраслей промышленности, которые возникнуть здесь. Наши предки наполняли озеро Тимса присной водой, чтобы разводить в нем крокодилов. Отчего же не разводить в нем морской рыбы и устриц?

- Бассейн горьких озер также может служить обширным поприщем рыбоводства. Будущее назначение озера Мензале еще неизвестно; но, что касается до меня, я оставил бы эту огромную лагуну в том виде, как она есть, садком для размножения рыбы, с тем только условием, чтобы рыбьи остатки не выбрасывали в море, а с помощью извести, пополам. с гуано, превращали бы в удобрение. В следствии больших водных пространств между Средиземным и Красным морями, в соседних пустынях будут идти дожди. Соленая вода притягивает пресную, а с помощью присной воды возможна растительность. Мы разведем леса на перешейке, а леса действуют благотворно на почву. Это фабрики, вырабатывающие чернозем. Таким образом, окрестная пустыни превратятся, со временем, в цветущие плодоносные равнины, а вместе с плодородием почвы разовьется в здешних краях и цивилизация. Кочующие племена поведут оседлую жизнь. Египет много раз был завоеван, но не завоевания, а только гений, труд человека и цивилизация способны воскресить так глубоко пострадавшую страну. Каналу, - этому могучему результату новейшей промышленности, суждено разлить жизнь, благосостояние и просвещение в необитаемой пустыне и создать новый Египет на развалинах древнего!

Ужин закончился шумными тостами в честь благородных исполнителей плодотворной идеи прорытая канала, в честь нового Египта, Саид-Паши, Измаила-Паши, Лессепса и прочих.

На другой день мы отправились с Ахметом и Шарлем обратно в Измаилию, а оттуда - в Каир.

Ахмет проводил нас до самой Александрии. Мы пожелали ему всевозможного успеха в его трудах на пользу его родины, и расстались с ним с искренним сожалением.

Чрез несколько дней мы были уже во Франции.