Величие и упадок Фив

Очерк истории фараонов XVIII, XIX и XX династий
по новейшим исследованиям
(Составлено по трудам: Maspero, Breasted, I. Baikie, Cormack, L. W. King and H. R. Hall, g. Pier, A. Gayet, Wincler & Puchstein, т. Bissing etc.)

I

еличие Фив начинается с изгнанием из Египта азиатских пришельцев - гиксосов и с восстановлением, после 500 летнего разрыва, национального государства фараонами XVIII династии. Хотя еще фараоны XII династии были родом из Фив, но они избрали столицею Мемфис, на месте которого до сих пор видны развалины сооруженных ими пирамид, тогда как их родной город продолжал оставаться на заднем плане. Лишь с того времени, как Фивы сделались центром народной борьбы против чужеземных завоевателей, настал для них долгий период процветания.

Гиксосы занимали Нижний Египет; столица их находилась в Танисе. Верхний же Египет сохранил под их владычеством свой старинный, феодальный строй, и отношения его к сюзерену ограничивались уплатою ежегодной дани. Среди многочисленных верхнеегипетских удельных князей значительным авторитетом пользовались фиванские князья, сумевшие в критическую минуту объединить для защиты народной святыни большинство остальных полунезависимых владетелей; их военное могущество, с течением времени, возросло до таких размеров, что борьба с чужеземным игом стала им под силу, и фиванские князья ожидали лишь подходящего повода, чтобы поднять знамя народного восстания. Повод этот не замедлил представиться, когда дело коснулось наиболее близкого сердцу каждого египтянина вопроса о завещанной ему праотцами национальной вере. Культ Амона, средоточием которого, искони, служили Фивы, получил широкое распространено во всем Верхнем Египте. Приравненный к древнему культу солнца, в Гелиополисе, и Озириса, в Абидосе, Амон-Ра представлял в конце 2-го тысячелетия до Р.Х. высшее божество в долине Нила. Прочно организованный, сильный своим единением класс жрецов, пользуясь несокрушимым влиянием далеко за пределами Фиванского княжества, мало-помалу подготовлял народные массы к предстоявшей борьбе с иноплеменниками. Между тем цари - гиксосы, восприняв нравы и обычаи покоренного народа, стоявшего на несравненно высшем уровне цивилизации, нежели они сами, провозгласили себя продолжателями старинных, национальных династий; они начали сооружать храмы в честь египетских богов, образовали двор свой на подобие фараонского и сохранили не прикосновенным водворившиеся в государстве, со времени средней империи, политически строй. Но в тоже время поклонение древнему халдейскому богу войны, Сутку, не только осталось в силе, но была сделана даже попытка навязать его всему египетскому народу в качестве верховного божества, приравняв Сутку к Сету, брату и убийце Великого Озириса. Нужно помнить, как свято чтилась в Египте память первого царя-мученика, обоготворенного его поклонниками, чтобы понять, какое негодование охватило страну, от первых порогов Нила до Дельты, когда разнеслась весть о предстоявшем кощунстве. На защиту Амона первыми ополчились Фиванские князья, поддержанные жрецами. К ним, мало-помалу, присоединились почти все владетели уделов в Верхнем Египте; борьба против чужеземцев стала их общим лозунгом.

Война за независимость продолжалась около ста лет и окончилась изгнанием гиксосов в Азию Фиванским князем Ахмесом и его союзниками. Национальная монархия была восстановлена, и победитель короновался двойным венцом Верхнего и Нижнего Египта. С этой поры Фивы становятся политическим и духовным центром для всего Египта. Расширенный и украшенные попечением и щедротами целого рода фараонов, обогащенные данью многочисленных покоренных племен, из простого провинциального города возводятся на степень бесспорной столицы всего цивилизованного мира. Победоносные войны против азиатских и африканских народов служат неисчерпаемым источником богатства. Царская казна не знает счета сокровищам, тысячи рабов трудятся над возведением исполинских храмов и над украшением их. Львиную долю добычи деньгами и людьми получает святилище Амон-Ра в Карнаке; власть жрецов его развивается параллельно могуществу фараонов XVIII и XIX династии и, в конце концов, берет перевес над слабыми Рамесидами XX династии.
  

II

  Ахмесом начинается ряд фараонов-завоевателей, возведших государство на высшую ступень процветания и могущества. Ахмес проник первым в глубь Ханаана и наметил путь, которого неуклонно держались его преемники, выступая на завоевание Сирии и Палестины. Внутри государства фараон утвердил неограниченную царскую власть, нанеся смертельный удар своим бывшим союзникам, феодальным владетелям, когда те сделали было попытку оказать сопротивление его объединительным мероприятиям.

Сын Ахмеса, Аменхотеп I, покорил Эфиопию; окончательно же закреплена за Египтом эта страна была лишь в царствование преемника его, Тутмеса I; с тех пор египетский наследный принц стал носить титул "Князя Куша", т. е. Нубии. О походах Тутмеса I в Сирии мало что известно, кроме того факта, что им были сооружены тр1умфальныя плиты на берегу Евфрата, вероятно, где-нибудь по близости Гаргамиша.

Завоевывая земли в Азии фараоны, однако, не присоединяли их к своим владениям, не держали в сирийских городах постоянных гарнизонов и не управляли ими через посредство своих ставленников. Они ограничивались требованиями от побежденных признания своей верховной власти, уплаты ежегодной дани и свободного прохода для египетских войск. Покоренные князья становились своего рода вассалами, и египтяне редко вмешивались в их распри, предоставляя им право самостоятельно объявлять войну, заключать союзы и, вообще, ведать свои дела соответственно собственной выгоды. При таких условиях господство Египта в Сирии не могло быть устойчивым. Доколе престол занимал энергичный фараон, внушавший страх азиатам, князья их оставались верны своему слову и исправно уплачивали дань; но со смертью фараона и с воцарением его преемника, малейший намек на ослабление центральной власти служил сигналом для общей коалиции сирийских князей и для восстания их против владычества египтян. Одной или двух побед, обыкновенно, бывало достаточно, чтобы обратить союзников в бегство; но тогда каждый царек запирался в своей крепости, которую приходилось брать, одну за другою, штурмом или принуждать к сдаче после продолжительной осады. Фараоны жестоко карали мятежников; без пощады казнили их вождей, приносили их в жертву богам, уводили в плен целые племена, опустошали страну, угоняли стада, равняли с землею города и села, но все было тщетно: восстания сирийцев повторялись периодически вплоть до завоевания Египта ассириянами. Последующие за Тутмесом I царствования Хатасу н Тутмеса II были эрою внешнего мира для Египта; хотя раздоры в царской семь могли подать врагам повод для нападения, но престиж имени фараона был еще настолько велик, что сирийцы не отваживались на враждебные действия против своего сюзерена.
  

III

о вступлением на престол Тутмеса III картина изменилась. Едва известия о смерти великой царицы дошло до сирийских князей, как они составили могучую коалицию и подняли знамя мятежа, думая застать врасплох молодого фараона. В своих расчетах они глубоко ошиблись; судьба Египта оказалась в руках величайшего из полководцев своего времени. Тутмес обладал необыкновенным хладнокровием, ясным умом, имел широкие замыслы и с настойчивостью осуществлял раз принятое решение; он быстро собрал многочисленную армию и двинулся к границам Сирии. Заняв приморские города, египтяне проникли в самое сердце мятежа и в шесть месяцев победоносной войны покорили всю Палестину и Сирию до Ливанских гор. Этот поход был настолько блистателен, что стал эпическим, и множество легенд о храбрости фараона перешло в отдаленное потомство. В летописи говорится, что по мере того, как египетская армия приближалась к арунскому перевалу, в горах Кармеля, страх овладел ее вождями и они советовали своему государю свернуть с этого опасного пути, но Тутмес воскликнул: "Клянусь моей жизнью, клянусь любовью ко мне Ра, покровительством отца моего Амона, я пойду по пути, ведущему к Арон, хотя бы в числе вас находились такие, которые предпочитают иной путь, или такие, которые готовы последовать за мною! Что сказали бы враги наши, которых "Ра ненавидит? Не избрал ли фараон Другого пути? Он отклонился в сторону из страха перед нами. Вот, что сказали бы враги. Тогда полководцы отвечали в один голос: Да сохранить тебя твой отец Амон; мы последуем за тобой повсюду, куда ты направишь твой путь". И действительно, после трехдневного перехода, египетская армия, благополучно миновав Арунское ущелье, спустилась в долину. Здесь она встретилась с войском союзных сирийских князей. На следующий день Тутмес вступил в битву и, разбив союзников, подступил к их главной крепости Магеддо. Если бы египтяне не бросились грабить покинутый сирийцами лагерь, то они могли бы в тот же день занять Магеддо; их алчность спасла побежденных от полного уничтожения. Пришлось прибегнуть к осад, но, в конце концов, крепость сдалась, и победителям досталась огромная, по тому времени, добыча: 924 походные колесницы, 2238 лошадей, 200 полных воинских вооружений, богатейшая палатка царя Кадешского, 2000 штук крупного рогатого скота и 20000 мелкого, внутреннее убранство дворца царя Магеддо, в том числе его скипетр, статуя из литого серебра и, кроме того, большое количество золота и серебра в слитках. На этом окончился первый поход Тутмеса в Азию. Сирийские и палестинские князья спешили явиться один за другим с повинною, уплатить дань и принести присягу на верность. Сурово расправился с ними фараон: мятежные князья были казнены, династии их лишены престола и заменены новыми; из предосторожности Тутмес увел с собою в Египет, в качестве заложников, старших сыновей всех сирийских властителей. Юноши были помещены в особом квартале города Фивы, где они воспитывались в чувстве любви и преданности к своему сюзерену. Когда кто-либо из князей умирал, Тутмес назначал преемником ему того из сыновей, который вырос в Египте.

В течении 19 лет фараон почти каждую весну предпринимал поход в Азию; четыре года потребовалось на замирение Южной Сирии и Палестины; на пятый год покорены были приморские города финициян; шестой поход был направлен против Кадеша; эта неприступная крепость находилась на реке Оронт, на высоком плато, между двумя цепями Ливанских гор, и служила главным оплотом союзу северо-сирийских князей. Фараону, однако, удалось овладеть Кадешем и завоевать всю северную Сирию. Седьмой и восьмой походы привели Тутмеса еще далее на северо-восток к самому Евфрату. Завоевав княжество Алепское и Гаргамишское, египтяне переправились через Евфрат, и на левом берегу его Тутмес водрузил свои триумфальные плиты; в лагерь его явились с богатыми дарами владетели Ассирии, Вавилона и Гититов; даже царь Кипра добровольно отдал себя под его покровительство. Владения Тутмеса без перерыва тянулись от третьих порогов Нила до берегов Евфрата. Вторую половину своего блестящего царствования Тутмес III посвятил делам внутреннего управления и сооружению многочисленных храмов во всех концах своей обширной державы. Умирая, он оставил Египет своему наследнику столь могущественным и благоустроенным, каким он никогда не был ни до, ни после него.
  

IV

ри вступлении на престол сына Тутмеса, Аменготепа II, который уже в течете восьми лет управлял государством совместно со своим престарелым отцом, владетели северной Сирии, всегда отличавшейся беспокойным духом, поголовно восстали против власти египтян. Фараон, следуя примеру своих великих предков, не замедлил выступить в поход и примерно наказать мятежников; он опустошил всю область на севере от Иордана, "подобно чудовищному льву, перед которым бегут народы". Разбитые сирийцы смирились, и египетское войско без препятствий достигло Евфрата. Возвращение Аменготепа с похода было сплошным триумфом: приближаясь к стовратным Фивам на роскошно убранном судне, победитель приказал повесить головою вниз, на корме, семь пленных сирийских князей, из числа которых, он, вслед за тем, собственноручно принес шестерых в жертву Амону, а головы казненных выставил на городских стенах. Столь неожиданно проявленная фараоном энергия положила конец восстанию, прежде, нежели оно успело развить все свои силы. Кровавый урок оказался действительным: в течении всего царствования Аменготепа II со стороны сирийских князей не было сделано ни одной попытки поколебать его власть.

Зато на Юге империи начиналось брожение; Нубия не переставала волноваться, и в некоторых областях ее вспыхнуло восстание, для усмирения которого пришлось послать несколько карательных экспедиций. Желая раз навсегда устрашить нубийцев, фараон приказал отправить в их главный город, Напату, седьмого из пленных сирийских князей и там повысить на городских стенах.

Со смертью Аменготепа II на престол вступил сын его, Тутмес IV, при котором походы египтян в Азию и Эфиопию превратились в своего рода военные прогулки с целью захвата богатой добычи и возможно большего числа пленников, которые употреблялись затем на общественные работы и на постройку храмов, в изобилии предпринятых фараоном. Египет находился в зените военного могущества. Сирийсие князья на перерыв искали союза с ним и в залог своей верности предлагали Тутмесу в жены своих дочерей; с одной из них он вступил в брак, а именно с принцессою Митанитскою, от которой имел сына, царствовавшего впоследствии под именем Аменготепа III. Тутмесом IV был, между прочим, очищен от песка знаменитый сфинкс Гизеха. Фараону по этому поводу было дано указание свыше: ему во сне явился Амон и повелел восстановить в первоначальном величии таинственную святыню доисторического Египта и находившийся при нем гранитный храм, которые к тому времени были совершенно занесены сыпучими песками пустыни.

Царствование Аменготепа III служить поворотным пунктом в истории Египта. Уже долгие годы страна пользовалась невозмутимым миром. Власть фараона над Азией признавалась безусловно всеми. Цари Вавилона, Ассирии, Миттании и Кипра добивались его дружбы. Сирийские вассалы были внуками покоренных когда-то Тутмесом II независимых властителей; они успели свыкнуться со своим подчиненным положением, совершенно забыв о свободе, и не допускали возможности иного порядка вещей. Воспитанные в Египте, они усвоили его нравы и обычаи и признавали вполне законною гегемонию фараона, которая обеспечивала им безопасность от внешних врагов. Не мало верных слуг приобрел себе Аменготеп III из среды молодого поколения сирийских династий, пользовавшихся всяким случаем, чтобы убедить сюзерена в своей непоколебимой верности. При таких условиях фараон имел полную возможность всецело отдаться делам внутреннего управления. Под его покровительством торговля процветала. Богатства всего мира стекались в египетские порты, откуда проникали в долину Нила. Финикияне доставляли медную, эмалированную посуду и иные металлические изделия; многочисленные караваны везли через Суэцкий перешеек роскошные ткани Сирии, пряности и ароматы востока; Чермное море было соединено с Нилом посредством глубокого канала; следуя этим путем, ценные товары из Аравии и Индии пополняли царскую сокровищницу.
  

V

о смертью Аменготепа III кончается ряде великих фараонов. Сын его, Аменготеп IV, мало интересовался судьбою азиатских владений. Он, как мы уже знаем, всецело отдался борьбе со жрецами Амона; перенес столицу государства из Фив в Тель-эль-Амарну, где и осуществил задуманный им религиозный переворот.

Между тем, со стороны Малой Азии грозная туча надвигалась на подвластные Египту северо-сирийские княжества. Около середины царствования Аменготепа III многочисленные племена гиттитов, враждовавшие доселе друг с другом, объединились под властью одного из своих князьков, по имени Шуббилули, и положили начало царству Великой Кеты, которое в короткий срок стало самым могущественным государством в Азии.

Талантливый и энергичный Шуббилули ловко воспользовался взаимными распрями и слабостью своих соседей для расширения на их счет пределов гиттитской державы, и вскоре южные границы ее вошли в соприкосновение с границами египетских завоеваний в Сирии. Доколе престол фараонов занимал Аменготеп III, гиттитский царь тщательно избегал вооруженного столкновения с могущественным соседом; это, однако, не препятствовало ему исподволь сеять смуту и подбивать вассалов Египта на измену их законному сюзерену. С воцарением Аменготепа IV интриги Шуббилули увенчались успехом. Часть северо-сирийских князей поспешила добровольно отдаться под его покровительство; оставшиеся же верными фараону тщетно взывали о помощи, напоминая о своей испытанной преданности отцу и деду Аменготепа; напрасно снаряжали они чрезвычайные посольства в Фивы, посылали сыновей и братьев доказывать безвыходность своего положения... фараон оставался глух к их мольбам, или же отправлял в Азию небольшие отряды, тогда как там требовалось его личное присутствие во главе многочисленной армии.

Гиттиты, становясь все смелее, постепенно подчинили себе без особенного кровопролития, всю северную Сирию и землю амореян; под властью Египта оставалась лишь часть южной Сирии, известная под именем Палестины.

Потеря Азиатской окраины, провидимому, мало смущала фараона; он продолжал отдавать свои силы на внутреннюю борьбу, возбуждая всеобщее негодование за столь открытое пренебрежете интересами государства. Страна волновалась, общественный и политически строй разлагался; самой династии грозило падете, когда Аменготеп IV, после 17-ти летнего царствования, еще молодым сошел в могилу. Наступило смутное время: фараоны быстро сменяли один другого, даже имена некоторых из них не попали в историю; государство находилось на краю погибели, и XVIII династии, столь блестяще выступив 250 лет тому назад на сцену мировой истории, бесславно погрузилась во тьму междоусобия и анархию.
  

VI

  числе египетских военачальников, служивших в свое время Аменготепу IV и пользовавшихся его милостью, находился некто, по имени Хоремхеб, знатного происхождения, потомок феодальных князей из Алабастронполиса. Он сумел приобрести любовь и доверие войска и снискать расположение жрецов Амона, ожидавших удобного случая вернуть утерянное ими влияние и богатство.

Хоремхеб, захватив постепенно важнейшие должности в государстве, оказался при последних фараонах XVIII династии действительным хозяином Египта. Для достижения царского престола ему оставалось сделать лишь один шаг, и вот однажды в день великого праздника, когда священные ладья Амона торжественно переносилась из Карнакского храма в Луксорский, на встречу процессии вышел Хоремхеб со своими приверженцами и пал ниц перед изображением бога. В эту минуту послышался голос оракула, назвав его сыном Амона, а жрецы, окруженные многочисленною толпою, немедленно провозгласили его фараоном. Выбор этот, однако, приходилось еще узаконить с династической точки зрения. Избранник Амона отправляется во дворец и просит руки престарелой принцессы Мутнезмет, сестры царицы Нефернефру, супруги покойного Аменготепа IV, имевшей наиболее прав "по крови" занимать египетский престол. По заключении брака, новый фараон явился в глазах всего народа законным наследником минувших династий.

Первою заботою Хоремхеба было водворить порядок в стране, глубоко потрясенной событиями последних лет, и, главным образом, положить конец религиозной распрей. Восстановив культ Амона, возвратив ему прежние богатства и привилегии его жрецам, фараон занялся искоренением злоупотреблений по сбору налогов. Им были изданы стропе законы против вымогательства и лихоимства, наказывавшихся чрезвычайно сурово; заточным исполнением этих законов он наблюдал лично, разъезжая из одного конца государства в другой. Заботы по внутреннему управление всецело поглощали внимание Хоремхеба. Необходимо было восстановить правильный ход государственной машины, пришедшей в полное расстройство. Фараон выполнял эту великую задачу с непреклонною энергией, проницательным умом и глубоким знанием дела; при таких обстоятельствах, разумеется, ему не хватало ни времени, ни сил на усмирение мятежных вассалов в Сирии и Палестине; впрочем, весьма возможно, что он считал египетское дело в Азии окончательно проигранным.

Плодами 30-и летнего -царствования Хоремхеба воспользовались его преемники; Рамзес I, основатель XIX династии, занимавши египетский престол по кончине Хоремхеба, нашел страну в порядке и царскую казну, полную золота и серебра. Теперь фараоны могли направить свободные силы египетского народа на восстановление своей власти в Сирии и Эфиопии; преклонные лета и слишком короткое царствование лишали, однако, Рамзеса возможности осуществить задуманные им широкие планы; блестящим исполнителем их явился старший сын его, Сети I.