Пережитки тотемистических представлений, концентрировавшиеся некогда с особой силой вокруг вождя племени, также достаточно ясно выявляются при разборе культа фараона и всего его придворного обихода. Царь продолжает быть связан с рядом бывших тотемов, особенно с быком, соколом и львом, что наиболее ярко сказывается, между прочим, в его титулатуре. Косвенным отражением древнейших тотемистических представлений являются и те образы, которыми пользуются египетские гимны как сравнениями для восхваления того или иного качества фараона: то он сопоставляется с быстро летящим соколом, то с быком, попирающим врагов, то с грозным рыкающим львом.

В свете всего сказанного становятся ясными и связь культа умершего фараона с культом бога плодородия Осириса и сопоставление живого царя с Гором, а мертвого - с Осирисом. С отдаленнейших эпох вплоть до птолемеевского времени в мистериях красной нитью проходит представление о том, что поскольку правящий фараон как Гор совершает культ Осириса, постольку и Осирис должен обеспечить счастливое царствование фараону - Гору. а это - то же самое представление, которое, выйдя из родового культа предков, вообще лежит в основе почитания сыном памяти умершего отца в рабовладельческом Египте.

Древняя вера во всемогущество умерших предков продолжает сохраняться на всем протяжении истории Египта, и взаимные обязанности живого сына и мертвого отца очень четко определяются Текстами Пирамид: если "сын сеет ячмень и сеет полбу и приносит жертву отцу". то, в свою очередь, "отец должен смотреть за домом своих живущих". И через все ритуальные и мифологические наслоения в текстах мистерий Осириса в Дендера, Эдфу и Филах ясно прослеживается та же мысль:  

Вопрос об отношениях отца и сына вообще в сущности лежит в основе фабулы мифа об Осирисе. Безусловное право сына на наследование отцу, обязанность сына мстить за убийство отца, теснейшая кровная связь их между собой - все эти черты не случайно подчеркиваются мифом, так как сказание об Осирисе есть отражение в египетской мифологии торжества патриархата.

Одним из важнейших моментов в истории развития рода является переход от материнского рода к роду отцовскому. Борьба правовых норм материнского и отцовского родов и победа патриархата, которую Энгельс называет "одной из самых радикальных революций, пережитых человечеством", не могла не отразиться в мифологии. Вспомним греческую "Орестейю" и то блестящее толкование ее как фиксации в мифе победы патриархата, которое дал Бахофен: "Это новое, но совершенно правильное толкование "Орестейи" представляет собою одно из прекраснейших и лучших мест во всей книге Бахофена".

На египетской же почве не менее яркое мифологическое отражение столкновений интересов материнского и отцовского родов мы имеем в сказании о споре Гора и Сета, основной темой которого является, в сущности, спор брата и сына умершего вождя за наследие последнего. Смысл этого спора особенно четко вскрывает перед нами замечательный текст сказания "Спор Гора с Сетом". Оба противника, и Гор и Сет, выступают здесь с вполне обоснованными притязаниями на царское звание Осириса, причем обоснования эти опираются на совершенно различные правовые нормы. Гор требует звания Осириса себе, как сыну, по законам наследования отцовского рода, тогда как Сет настаивает на передаче прав Осириса ему как брату, рожденному от той же материи, согласно укладу рода материнского. Вспомним, что у ирокезов "Сахемом никогда не избирали сына предыдущего сахема, так как у ирокезов господствовало материнское право... но часто избирали его брата".