Вернемся к предмету наших изысканий. В предыдущих главах уже говорилось о том, как английские ученые путем сопоставления надписей установили, что царская змея на лбу человекообразного гроба - позднейшее добавление. В первоначальных надписях на гробе неоднократно встречается знак, изображающий египетскую богиню правды Мэ, в более поздние годы Амен-хотпа IV вышедший из употребления как многобожеский. На налобной же змее начертано солнечное имя в его последнем виде, принятом в поздние годы Амен-хотпа IV. Следовательно, переделка гроба из женского в фараоновский, предполагавшая, в частности, водружение на его лоб царской змеи, производилась при позднем солнечном имени. Мы знаем также, что первоначальная владелица гроба Кийа была в величайшей чести у своего возлюбленного почти что до самого конца его царствования, в течение еще долгих лет по переделке солнечного имени. Уничтожение ее памяти в усадьбе и на гробе приходится, следовательно, на время безраздельного господства позднего солнечного имени.

Но вот в надписи F на подошвах гроба, переделанной в молитву фараона своему "отцу" солнцу, это последнее на поставленной при переделке заплатке названо "Ра-Хар-Ахтом". Если гроб переделали немедленно после смерти Амен-хотпа IV, то как могли на другой день после нее вложить ему самому в уста в надписи на его собственном гробе давно оставленное обращение к солнцу как "Ра-Хар-Ахту"? И это тогда, когда на лбу гроба вздымалась царская змея с поздним, именем солнца на груди!

Есть еще одна особенность у вставок в гробовые надписи, не менее знаменательная, чем наименование солнца "Ра-Хар-Ахтом". На золотых заплатках многократно употреблен знак, изображающий сидящего на земле и закутанного в плащ мужчину с волосами, зачесанными за спину, и длинной загнутой на конце бородой. Это - знак человекоподобного египетского бога, который египтяне ставили после обозначений своих мужских божеств и которым передавали местоимение первого лица единственного числа, когда считалось, что говорит какое-нибудь из них. В данном случае знак употреблен применительно к покойному фараону как лицу божественному. Чтобы оценить  все значение появления знака на гробе, нам придется опять сделать отступление, на этот раз очень длинное.

Хорошо известно, что после переезда двора в новую столицу множественное число от слова "бог" - "боги" не только перестало появляться на солнцепоклоннических памятниках, но подчас даже истреблялось в прежних надписях.

Однако еще в 1905 и 1906 годах Дж. X. Брэстед в своей истории Египта и в примечаниях ко своду переводов египетских источников обратил внимание на то, что в отдельных случаях избегали самое единственное число от слова "бог" (по-египетски нуте), заменяя его словом "солнце" (по-египетски йот). Американский ученый имел в виду выражения вроде странного словосочетания "жертва солнцева солнца", которое, действительно, похоже на переделку старого обозначения "жертва божья" такого-то египетского божества. Как писал Дж. X. Брэстед в 1912 году в своей книге о развитии религии и мысли в древнем Египте, была попытка сделать имя "Йот" ("Солнце") эквивалентным в некоторых старых формах слову "бог". Конечно, исследователь солнечных славословий времени Амен-хот-па IV прекрасно знал, что единственное число "бог" множество раз встречается в надписях солнцепоклоннической столицы. Да и сами усмотренные ученым явления наблюдались иногда в одно и то же время и на одном и том же памятнике, что и беспрепятственное употребление слова "бог". Так именно обстоит дело с сочетанием "раб (бок) солнцев всякий солнца", сильно напоминающим старое тоже жреческое звание "слуга божий (хонт)" такого-то египетского божества.

Сорок лет спустя, в 1944 году французский ученый Э. Дриотон в одной из своих статей в "Анналах" Службы древностей Египта вновь коснулся отношения Амен-хотпа IV ко слову "бог". По Э. Дриотону, с притяжательным местоимением ("мой бог", "бог твой") оно было вполне свойственно "благочестивой речи" солнцепоклоннической столицы, но Амен-хотп IV, веря в бога единственного и сокровенного, чьим проявлением был солнечный диск, "по богословской щепетильности не захотел дать собственного имени этому божеству, даже в конечном итоге имени бога, которое ему представлялось запятнанным многобожием". Э. Дриотон находил, что слово "бог" в единственном числе "имело превратные судьбы, которые выдают, что были дискуссии доктринального порядка по его поводу". Есть гробницы вельмож, где оно отсутствует, если не считать царского обозначения "бог добрый", которое могло сойти за чисто титловое. Есть также такие гробницы, где даже это выражение тщательно избегается и заменяется выражением "властитель добрый". Так представлялось дело ученому исследователю.

Однако то, что в действительности произошло при Амен-хотпе IV с единственным числом от слова "бог", было отнюдь не колебанием между пользованием им и воздержанием от него, когда одни его употребляли, а другие не употребляли, одни величали царя по-старинному "богом добрым", другие, более щепетильные, обходились сходным обозначением "властитель добрый". Произошло нечто необыкновенное. Мы это поймем, если внимательно присмотримся к употреблению слова "бог" в солнцепоклоннической столице.

Было одно утреннее солнечное славословие, которое довольно часто то полностью, то не полностью воспроизводили на стенах своих гробниц вельможи Амен-хотпа IV. Причиною тому были не столько художественные достоинства произведения, сколько то, что оно было сочинено самим царем-солнцепоклонником. Оно дошло до нас в списках разного времени. В гробницах Апи и Туту оно было начертано до переделки солнечного имени из раннего в позднее, в гробнице Маху - вскоре после переделки, в гробницах Анийа и Ми-рэ верховного жреца - определенное время после нее. Списки Маху представляют урезанное и безграмотное воспроизведение списка Апи. Сравним между собою более ранние и более поздние списки. Там, где у Апи и Маху солнце названо "бог честной, создавший себя сам", там у Ми-рэ стоит "властитель добрый, создавший себя сам" (у Туту и Анийа это место разрушено). Где у Туту значится "двор божий (т. е. храм) твой", а у Апи - "двор божий всякий", там у Ми-рэ написано "сень Рэ всякая" ("сень Рэ" - известное уже нам обозначение определенных мест почитания солнца - Рэ).

Сходные явления обнаружатся, если сопоставить разновременные списки других произведений солнцепоклонпнческой письменности. В вечернем славословии в гробнице Ах-мосе поры раннего солнечного имени солнце величается "бог, живущий правдою перед очами", а в списке того же славословия в гробнице Хайа поры позднего солнечного имени солнце на том же самом месте названо "властитель, живущий правдою перед очами". В конце славословия Ах-мосе говорит о своей службе при фараоне: "Совершил я (свой) век добрым (образом), (а) был я провожатым бога доброго". Список Хайа заменяет слова "бог добрый" словами "владыка обеих земель". В славословии восходящему солнцу Ах-мосе, вспоминая о своей близости к царю, снова заявляет: "Был я провожатым бога доброго". Хайа, переписавший и это славословие, опять заменяет слова "бог добрый" словами "владыка обеих земель".

Совершенно то же мы заметим, если сравним звания сановников при раннем и при позднем солнечном имени. У вельмож было принято выставлять себя "жалуемыми" (по-египетски хасйэ) фараоном. При раннем солнечном имени в солнцепоклоннической столице звание звучало обыкновенно "жалуемый бога доброго" или "жалуемый большой бога доброго". Но стоило солнечному имени измениться из раннего в позднее, как обе эти разновидности полностью исчезли из надписей, которые зато вдруг запестрели двумя другими разновидностями, при раннем солнечном имени ни разу не засвидетельствованными в солнцепоклоннической столице: "жалуемый владыки обеих земель" и "жалуемый большой владыки обеих земель".

Сравним еще звания жреца солнца и фараона Пи-нхаса в различных частях его столичной гробницы. На косяке внутренней двери, отделанной при раннем солнечном имени, хозяин гробницы величался в строках первой и третьей "раб (бок) первый солнца в доме солнца в Ах-йот Пи-нхас правый голосом", в строках второй и четвертой - "слуга божий (хонт) второй владыки обеих земель Нефр-шепр-рэ Единственного для Рэ, кому дано жить, Пи-нхас правый голосом". На косяках же другой внутренней двери, надписанной при позднем солнечном имени, вельможа величался в строках первой и третьей слева и справа "раб (бок) первый солнца в Ах-йот Пи-нхас правый голосом", а в строках второй и четвертой слева, второй и, надо полагать, четвертой справа - "раб (бок) владыки обеих земель Нефр-шепр-рэ [Единственного для Рэ] в доме солнца Пи-нхас правый голосом". При переделке звания Пи-нхаса как жреца фараона слово "второй" становилось излишним, потому что по значению "раб владыки обеих земель" отвечало прежнему "слуга божий второй владыки обеих земель": в главном солнечном храме "рабы солнца" занимали место позади верховного жреца, прозывавшегося "великим (среди) видящих".

Пробежим глазами все множество надписей, сохранившихся в солнцепоклоннической столице, и мы убедимся воочию, что при раннем солнечном имени слово "бог" употреблено многократно и многоразлично как в приложении к солнцу, так и в приложении к фараону, а при позднем солнечном имени не употреблено вовсе, если не считать наиболее ранних частей двух гробниц. Зато при позднем солнечном имени надписи наводнены словом "властитель" (по-египетски хок), особенно в сочетании "властитель добрый", заменившем ходкое царское обозначение "бог добрый" (ср. выше наблюдение Э. Дриотона).

Слово "бог" (нуте) писалось знаком, изображавшим давнишнее священное знамя. С устранением слова устранен был и его знак. Даже слово сонте "фимиам", писавшееся прежде с ним, стало писаться без него. Но если удален был такой знак, то мог ли удержаться другой, который прямо изображал человекоподобного египетского бога? Как мы уже говорили, этот знак имел облик сидящего мужчины в плаще с закинутыми за спину волосами и длинной загнутой на конце бородой. Его писали после обозначений богов, зрительным образом намекая на значение написания, и им же пользовались для передачи понятия "я", когда говорящий считался богом. Вскоре после переделки солнечного имени из раннего в позднее участь слова "бог" постигла и человекоподобный знак бога, только произошло это несколько позже. Одновременно исчезли также знаки, изображавшие бога солнца - сидящего человечка с бородатой мужской или соколиной головою, увенчанной кругом, употреблявшиеся после обозначений солнца и для написания слова "солнце" - рэ.

В солнцепоклоннической столице при раннем солнечном имени человекоподобный знак бога употреблен множество раз, притом не только там, где имелось в виду солнце, но и там, где речь шла о фараоне или о судьбе (по-египетски шой), принимавшейся тоже за нечто божественное. Засвидетельствованы также в ту пору знаки бога солнца.

Первое время после переделки солнечного имени из раннего в позднее знаки человекоподобного бога и бога солнца оставались в употреблении в солнцепоклонннческой столице. Они попадаются едва ли не исключительно в таких надписях, которые по тем или иным признакам могут быть приурочены к ближайшим к переделке временам.

А чем заменяли отвергнутый знак человекоподобного бога, какой знак употребляли вместо того? Со знаком бога произошло совершенно то же, что и со словом "бог".

Особенно хорошо прослеживается это на написаниях слова "отец", когда оно вводит имя солнца как родителя фараона. Написав это .слово звуковыми знаками, добавляли обыкновенно знак-определитель, который изобразительным способом показывал, к какому роду существ принадлежит "отец".

При раннем солнечном имени обозначение "отец" писалось с определителем бога, поскольку относилось к солнцу, которое считалось божеством. Однако вскоре после того, как солнечное имя переделали из раннего в позднее, правописание слова "отец" в приложении к солнцу резко изменилось: вместо знака бога стали ставить знак царя.

В своем наиболее точном начертании знак бога изображал сидящего мужчину в плаще с длинной загнутой бородою и закинутыми за спину длинными волосами, иногда со значком жизни в руке. Знак царя, служивший определителем к обозначениям фараона, в своем исправном и самом полном виде изображал сидящего мужчину в плаще со сравнительно недлинной и прямой бородою, в царском чепце, с царской налобной змеею, со скипетрами в руках - крючковатым жезлом и так называемым бичом.

Далеко не всегда особенности каждого из двух знаков переданы сполна, тем не менее обыкновенно отличительных признаков хватает, чтобы распознать, какой определитель употреблен - бога или царя.

В подавляющем большинстве столичных надписей времени позднего солнечного имени обозначение "отец" в приложении к солнцу написано с определителем царя. Несколько исключений, когда определителем является знак бога, а не знак царя, могут быть почти все приурочены к ближайшему времени после переделки имени солнца.

В гробнице Маху исключение приходится на ее более раннюю часть. Там в титле солнца все еще прозвание "кто в празднестве тридцатилетия", как при раннем солнечном имени. Там употреблены слово нуте "бог" и два знака, которые, как установлено наукой, были отвергнуты в поздние годы Амен-хотпа IV: именно знак, изображавший старую богиню правды, и знак коршуна - священной птицы Мут, жены отверженного Амуна. У Туту та часть отделки, что современна позднему солнечному имени, не более, как привесок к выполненной при раннем. Самая большая из поздних надписей передает слово мав "мать" уже одними буквами, а не знаком коршуна, зато все еще содержит знаки игральной доски (мн) и длинношеего животного (вср). Впоследствии знак мн, которым писалось имя Амуна, а также знак вср избегали при письме (путем замены слов, как в списках славословия, сочиненного Амен-хотпом IV, у Анийа и Ми-рэ, или путем буквенных написаний, как в случае имени слуги Анийа Ани-мэн и глагола вср "богатеть" в более поздней части гробницы Ми-рэ). В гробнице Анийа исключения встречаются на косяках входной двери, которые обычно отделывались одними из первых; вдобавок тут даже в солнечном имени в трех случаях из шести слово "ликующий" написано не по-позднему, а по-раннему: с определителем отвлеченного - знаком книжного свитка. Единственное исключение, время которого не может быть уточнено, приходится на обломок надписи из царской усадьбы на юге Ах-йот.

Вне слова "отец" знак бога еще несколько раз встречается в столице при позднем солнечном имени; один раз засвидетельствован там при нем и знак солнечного бога. Однако эти случаи также могут быть едва ли не все отнесены к первому времени после переделки солнечного имени. В гробнице Туту знак солнечного бога служит определителем к наименованию фараона "Рэ", т. е. "солнце". Знак стоит в той большой надписи, которая еще свободно пользуется знаками мн и вср. Знак бога встречается дважды в более ранней части гробницы Ми-рэ жреца, сопровождая здесь наименование самого солнца - "Рэ". На той же стене в другой надписи еще употреблен знак вср. В гробнице Хайа определитель бога придан слову "величество" (имеется в виду солнце). Надпись находится во входе, отделывавшемся обычно в первую очередь. Во внутреннем помещении обозначению солнца как "отца" фараона придан уже определитель царя, притом несколько раз. В проходе оттуда в глубину гробницы, в котором Хайа чуть ли не знак в знак переписал славословие из гробницы Пенчев, наименование солнца - "Рэ" имеет определителем солнечный круг вместо человекоподобного знака, как у Пенчев. Нельзя точнее определить время только для плиты, посвященной в гробницу Анийа одним из его приближенных - "распорядителем работ" Хой(р)ом. На плите знаком бога "определено" наименование солнца - "Рэ". Однако среди плит в гробнице наряду с выдержанными в позднем духе имеется и плита брата Анийа [Птах-]майа, и чьем имени слово "Птах" было потом изглажено с ростом неприязни к богу города Мэнфе.