Дополнение - 1
Разлив Нила

Затем наступает перемена и с самой рекой. Каирский нилометр (т. - е. Водомер) показывает, что Нил поднялся на один или на два вершка, и в это время вода утрачивает последний остаток прозрачности и свежести, которые еще накануне делали эту воду приятным питьем. Она принимает ту зеленую, клеевидную, тусклую окраску, какою обыкновенно отличается солонцоватая вода (Так называется вода, пропитанная солью) под тропиками, и до сего времени не существу ест еще на свете такого фильтра, посредством которого можно было бы выделить вредные для здоровья и зловонные примеси, которые производят с ней эту перемену. Явление "зеленого Нила" объясняется существованием в южной Нубии громадных луж стоячей воды, которые из года в год остаются - после каждого разлива на обширных песчаных равнинах Дарфура (Оазис на одном из притоков Нила). Полгода и долее стоить эта вода под тропическим солнцем, загнивает, и потом, когда нахлынет новый разлив, уносится его течением и таким образом попадает снова в русло реки. Явление это редко продолжается долее трех дней, и слава Богу! ибо, как ни коротко это время, горе несчастному, который вынужден утолять свою жажду из Нила, когда он находится в этом периоде: употребление такой воды вызывает несносные страдания. Потому городские жители соблюдают предосторожность запасаться водой, заранее наполняя ею свои водохранилища.

"С этой поры уровень реки начинает необыкновенно быстро возвышаться. Но не ранее, как дней через десять или двенадцать, наступает с Нилом последняя и наиболее изумительная перемена. Попытаюсь передать первые поразительные впечатления, которые вызвало во мне это последнее превращение. Это было в конце длинной, и, по крайней мере так мне показалось, томительно-удушливой ночи. Когда я поднялся с дивана, на котором напрасно старался заснуть на нашей барке, застигнутой штилем на широте Бени-Гассана (город в верхнем Египте, верхний край солнца только что выглянул из-за цепи аравийских гор.

Каково же было мое изумление, когда я заметил, что, лишь только его первые лучи коснулись поверхности реки, эта последняя внезапно вся подернулась темно-красным отблеском. Отблеск этот выступал тем резче, чем ярче становилось освищете, и еще прежде чем солнце успело совершенно отделиться от гребня холмов, Нил уже превратился точно в реку крови. Подозревая оптически обман, я быстро вскочил и нагнулся за борт, но то, что представилось моему зрению, только подтвердило первое впечатление. Вся вода в реке, утратившая всякую прозрачность, представляла одну сплошную массу темно-багрового цвета, более, чем что-нибудь, напоминавшего цвет крови. Я заметил при этом, что за ночь река поднялась на нисколько вершков, и Арабы объяснили мне, что это-то и есть "красный Нил". Все время, пока продолжается это необычайное состояние реки, яркость красного цвета и степень мутности воды бывают подвержены постоянным колебаниям. В те дни, когда вода прибывает более чем на один или на два вершка, она на никоторое время опять становится полупрозрачной, но постоянно сохраняет упомянутый темно-красный цвет. В эту пору она не заключает в себе никаких вредных примесей, какие бывают в ней в период "зеленого Нила". Вообще, никогда Нильская вода не бывает так здорова, так приятна на вкус и так освежительна, как именно во время разлива. В никоторые дни массы глины, которые она влечет с собою в своем течении, в верхнем Египте превосходят все, что уносят с собою во время разлива другие, мне известные, реки, но, как я не раз имел случай в том убедиться, эти огромные массы не замедляют заметным образом быстроты течения. Когда, зачерпнув воды в стакан, я давал ей некоторое время отстояться, оказывалось следующее: верхний слой жидкости оставался совершенно непрозрачным и окрашенным в темно-красный цвет, между тем как на дне стакана, приблизительно до одной четверти его высоты, оказывался осадок черного ила. Прежде чем наводнение достигает среднего и нижнего Египта, значительная часть этого ила и глины успевает осесть.

"Во всем царстве природы, может быть, нет такого веселого зрелища, как-то, которое представляет Нил во время своего возрастания. И днем и ночью, оживленно, без устали катит он свои широкие волны, величаво заливая в своем победном шествии, одну за другой, жаждущие песчаные равнины и необозримые пустыни. Пока мы медленно поднимались вверх по реке, подгоняемые северным ветром, не проходило часа, чтобы с берегов не доносился до нашего слуха гул разрушения какой-нибудь горы из засохшего ила и грязи, и по тому, как в ту сторону, откуда раздавался этот гуд, устремлялось все одушевленное, легко можно было угадать, что это Нил еще одолел какую-нибудь встреченную им на пути преграду, и его могучие воды даруют жизнь еще какой-нибудь пустыне". Из всех впечатлений, какие мне когда-либо приходилось испытывать, немногие вспоминаются мне с таким удовольствием, с каким я вспоминаю о том впечатлении, которое производит Нил в ту минуту, когда он в первый раз вторгается в один из больших каналов, прорытых для принятия его ежегодного разлива. Вся природа ликует. Мужчины, дети, дикие стада рогатого скота с наслаждением бродят в его освежающей влаге, стаи рыб, сверкая на солнце серебряной чешуей, несутся в его широких волнах, а над ними вьются целыми тучами птицы, в самом пестром наряде разноцветного пера. Это истинный праздник природы, и притом не только для существ, занимающих высшие ступени в ее царстве. Как скоро прикосновение животворных вод сообщает влажность песку, песок буквально оживает: в нем начинают кишеть и копошиться миллионы насекомых. За нисколько дней до солноворота наводнение доходит до Мемфиса, около нашего осеннего равноденствия достигает своей наибольшей высоты, за тем начинает спадать, и приблизительно в пору нашего зимнего солнцестояния Нил уже вступил обратно в свои берега, и его воды снова приняли свой обычный светло-синий оттенок. В этот промежуток начался посев, который заканчивается с концом наводнения. Непосредственно за весной наступает время жатвы, и, прежде чем опять задует Хамсин, жатва уже бывает совсем убрана. Таким образом, египетский год, естественно, разделяется на три поры или времени: четыре месяца сеяния и роста, приблизительно соответствующие нашим: Ноябрю, Декабрю, Январю и Февралю; затем - четыре месяца жатвы, которые также приблизительно можно приурочить к тем месяцам нашего календаря, которые лежать между Мартом и Июнем включительно; наконец, четыре месяца разлива, которые заканчивают собою этот годичный круговорот.