От Древнего царства до Нового царства

     В наиболее тяжелое время, что наступает перед разливом Нила, нагрузил один крестьянин своих ослов деревом, каменной солью, содой, известняком, специями и целебными травами, голубями и прочими птицами, мехом барса и волчьими шкурами и отправился из Соляного оазиса в Египет, чтобы в долине Нила все это выменять на зерно. Жене и детям на пропитание оставил он только две корзины ячменя; из того немногого, что сверх этого было, напекли ему хлеба, наварили пива на дальнюю дорогу. Дорога эта была неизбежной и отправляться нужно было как можно скорее, чтобы не погибнуть с голоду вместе с семьей.
     Только вот в пути он задержался, к тому же не по своей воле, а из-за самодурства мелкого местного богача, Джехути-Нехета, которому захотелось заполучить ослов этого крестьянина, и он постелил перед ним на дороге полотнище. Джехути-Нехет знал, что путник попал теперь в ловушку: не может свернуть с дороги ни направо, ни налево, потому что с одной стороны находилось его ячменное поле, а с другой - оросительная канава. Когда путник приблизился к полотнищу, Джехути-Нехет закричал на него: "Не трогайся с места, земледелец! Ты что, хочешь наступить на мою одежду?" А когда тот, за неимением выхода, пошел было по ячменю, закричал снова: "Земледелец, мой ячмень - это для тебя дорога?".
  

Бронзовая статуя быка Хапи из собрания будапештского музея изобразительных искусств (поздний период).

     Пока они спорили, один из ослов начал есть ячмень. Только этого и нужно было Джехути-Нехету! Схватил он осла, протестующего крестьянина высек тамарисковым прутом, забрал у него и остальных ослов и не отдал обратно, хотя крестьянин десять дней просил и молил его.
     Произошло это в полные смуты времена, наступившие вслед за падением Древнего царства. Что было крестьянину делать? Пошел он жаловаться правителю области. "Великий правитель дома, - приблизился крестьянин к вельможе. - Великий среди великих! Господин всего, что есть и чего нет!".
     Рассказывал он, рассказывал о причиненной ему обиде, девять раз ходил он к правителю добиваться правосудия, но все казалось ему, что напрасно. На самом же деле правитель уже с самого начала склонялся на его сторону и втайне позаботился о том, чтобы снабдили крестьянина продовольствием, более того, приказал начальнику крепости в Соляном оазисе помочь семье крестьянина. Но только и дальше позволял крестьянину взывать о помощи, чтобы послушать его красочные речи и, записав их на папирусе, доставить удовольствие фараону.
     Не сердило его и то, что смертельно расстроенный крестьянин (в голове которого, как видно, мелькнула мысль и о том, что Джехути-Нехет грабит путников не на свой страх и риск, а в интересах правителя) говорил ему и такие слова: "Господин, жаждущий даров, первый среди тех, кому место в тюрьме, образец для грабителей, обирающих нуждающихся, способный обокрасть и разбойника! Известное дело: ты человек ученый, мастер своего дела, во всем ты совершенен, но ведь не для того, чтобы грабить!.. Для всех ты мерило правды, ты - обманщик всей страны, садовник подлости, поливающий свой сад злодеяниями... Вот, стою я здесь, молю тебя, а ты и не слушаешь!".
     Эта история, дошедшая до нас даже на двух свитках папируса, в записи кончается тем, что крестьянин получил обратно не только отобранных у него ослов, но и все имущество Джехути-Нехета и даже его самого в качестве слуги. Но так ли произошло на самом деле? Пока продолжался внутренний распад страны, наверняка редки были случаи, когда грабитель был наказан, а награжден бедный крестьянин. И редко встречался такой правитель, который не грабил и обирал, а шел дорогой справедливости.
  

На рельефах гробниц правдиво изображалась повседневная жизнь простых людей. На данном рельефе, например, изображен пастух с парализованной в колене ногой, ведущий быка.

     Страна все-таки выбралась из хаоса. В период правления XI династии весь Египет опять целиком оказался под властью одного фараона, и так возникло единое Среднее царство.
     И вновь возвысились фараоны до "великих богов"?
     Титул "божественный" принадлежал им и дальше. Как и прежде, были они Перворожденными Золотыми Горами. На веки веков живущими, но власть их уже не могла сравниться с властью их предшественников, строителей гигантских пирамид. Даже самых сильных, самых жестоких из них.
     В эпоху расцвета Древнего царства казалось, что постепенно удастся весь народ в стране заставить работать на фараона и вельмож, загнать в такие "хозяйства", где кроме пахарей, садовников, виноградарей, пастухов, рыбаков и охотников находилось достаточное число производящих все нужное ремесленников. В больших хозяйствах имелись горшечники, плотники, кузнецы, дубильщики, ткачи, плетенщики циновок, хлебопеки, пивовары, повара, прачечники, а также изготовители шлифованных каменных орудий с острыми кремневыми наконечниками и лезвиями (хотя почти каждый порядочный египтянин был сведущ в этом древнем мастерстве).
  

Доение коровы. Рельеф на саркофаге царицы Кавит. На другом изображении усопшая, но продолжающая жить Кавит уже пьет выдоенное для нее молоко. Эпоха XI династии, переход к Среднему царству.

     Так вот казалось, что сельские жители вынуждены будут постепенно привыкнуть, приучиться к этому направляемому писцами порядку, где заботились, правда, и о них, но лишь как о слугах, челяди, как об участниках никогда не прекращающихся работ. Для этих хозяйств примером словно бы служило строительство пирамид, на котором хорошо снабженная армия работников трудилась в отрядах по пять, пятьдесят и пятьсот человек. В больших или меньших "хозяйствах" распределяли людей по таким же строго организованным отрядам, в которых так же строго распределяли между ним. работу.
     Так длилось некоторое время, пока не по шатнулся в стране порядок и не началось не повиновение, ну и пока склады были в достаточной мере заполнены, чтобы каждый в срок получал свою долю продовольствия и одежды Но когда раздача все чаще запаздывала, голодных, оборванных работников уже и хлопанье бича не могло заставить трудиться с необходимым усердием.