VIII. Царская охота

Так, фараон Менхеперра встретил однажды в долине Евфрата, в местечке Ний, где река течет между обрывистыми берегами, стадо из ста двадцати диких словно. Сражение с ними началось в воде. "Никогда еще фараон не совершал ничего подобного со времен богов!" Самый большой слон, явно по божьей воле, оказался напротив фараона и мог его растоптать. К счастью, рядом находился его старый товарищ по оружию, Аменемхеб. Он отрубил чудовищу хобот. Его повелитель похвалил его и наградил золотом. Однако в официальном рассказе, высеченном на стеле в Напате, фараон обошел молчанием преданного Аменемхеба, хотя и хвастался: "Я говорю нелицеприятно. В моих словах нет лжи". И мы, наверное, никогда бы не узнали правды, если бы сам Аменемхеб не поведал об этой памятной охоте в своем, к сожалению, слишком коротком рассказе. Ну а если в этой же охоте участвовали и другие воины, рангом ниже Аменемхеба, кто нам расскажет о них?

Известные нам тексты ничего не говорят о том, как охотиться Сети и Рамсесы, может быть тоже на слонов за Евфратом или на носорогов за четвертым порогом. Но в Мединет-Абу сохранился рельеф, на котором Рамсес III охотится на льва, дикого буйвола и антилопу. Фараон в боевом облачении, словно собрался на войну. Он мчится на колеснице. Под копытами коней смертельно пораженный лев пытается когтями вытащить стрелу, вонзившуюся ему в грудь. Другой лев, раненый двумя стрелами и дротиком, оскалившись, уползает в камыши. Третий выскакивает из зарослей позади колесницы, но фараон уже обернулся, занес дротик, и этот хищник тоже явно не уйдет от смертельного удара.

Охотясь поблизости от заросших тростником и высокой травой болот, царская свита подняла стадо диких буйволов и начала их преследовать. Воины, вооруженные, как для сражения, луками, копьями, мечами и щитами, выстроились в линию. Обезумевшие животные бегут от них, но фараон настигает их на колеснице. Он тоже вооружен, как для боя, треугольным луком и копьем. Утыканный стрелам, буйвол опрокинулся на спину и бьет воздух копытами. Второй бык свалился прямо под копыта коней. Третий пытается спастись в воде, хвост его вытянут, язык от напряжения высунулся изо рта, но у него недостает сил, и он падает на колени.

Охота на антилоп по сравнению с этими волнующими преследованиями кажется детской забавой. Фараон один, без эскорта, углубляется на колеснице в пустыню. Он не пытается завлечь животных в загон, как это делают фиванские горожане и профессиональные охотники, а, завидев диких ослов или антилоп, гонится за ними на своей быстрой колеснице, пока не настигает.