Соперница царицы 


На положении жены венценосного возлюбленного мы застаем Кийа сравнительно рано - через несколько лет после появления рядом с ним его царицы, "жены царевой великой" Нефр-эт. Самые ранние известия о Кийа восходят к средним годам царствования Амен-хотпа IV, главные источники их - два невзрачных сосуда, надписанных на имя солнца, царя и Кийа. Однако к тому же примерно времени должна быть приурочена первоначальная отделка золотого гроба. Он был заготовлен впрок, задолго до кончины хозяйки, подобно тому как алавастровый ящик с сосудами для внутренностей самого фараона был приготовлен много раньше его смерти. До находки гробов Тут-анх-амуна, обшитых золотом или целиком из золота, гроб Кийа был самым роскошным из всех известных древнеегипетских гробов. Его великолепие красноречиво свидетельствует о значении Кийа уже в средние годы царствования. Ее молитва царственному возлюбленному, начертанная на гробе, отражала большую близость к фараону, задушевность их отношений. Да и само необыкновенное титло ее на сосудах и гробе говорило о том же: "Жена-любимец большая царя (и) государя, живущего правдою, владыки обеих земель Нефр-шепр-рэ Единственного для Рэ, отрока доброго солнца живого, который будет жив вековечно вечно, Кийа".


Кийа. Крышка самого сохранного
погребального сосуда спереди.
  

Впрочем, это же титло доказывало, что обладательнице его при всем ее значении было далеко до царицы. Дело не только в том, что титло было составлено по-новоегипетски, на обыденном, разговорном языке того времени, тогда как титло Нефр-эт было сложено по-среднеегипетски; на языке древнем, торжественном. Самый состав титла у побочной жены был совсем иной, чем у царицы, произвольный, необычный, отнюдь не государственного порядка. Нефр-эт величалась, как издавна подобало царицам: "Жена царева великая, возлюбленная его, владычица обеих земель, Нефр-нефре-йот Нефр-эт - жива она вечно вековечно!", и имя ее окружал ободок, присвоенный царям и царицам. У Кийа ни одно звание не намекало на причастность к государственной власти: "владычицею обеих земель", "госпожою Верхнего и Нижнего Египта" побочная жена не была. Она оставалась частным лицом, и в ней не видели ничего такого, что позволяло бы желать ей, как Нефр-эт, "жить вечно вековечно". Ободком вокруг имени Кийа также не располагала. Не носила она и налобного знака царского достоинства - изображения змеи-аспида. Нынешний аспид был приставлен ко лбу ее человекообразного гроба впоследствии, при его переделке.

От средних лет царствования не дошло даже намека на какие-либо сооружения в честь Кийа. Сама усадьба на юге солнцепоклоннической столицы в первые годы после ее основания устраивалась совсем не для Кийа. В величественном преддверье, ведшем в южный сад (северного сада еще, возможно, не было), были в те годы изображены и поименованы Нефр-эт и ее дочь Ми-йот, но не Кийа с дочерью. От тех же средних лет не сохранилось и изображений Кийа вместе с царственным возлюбленным. И это в то время, когда новооснованная столица, окрестные скалы и усыпальницы в них пестрели изображениями царя в. обществе царицы. Царская чета на подобных изображениях представала далеко не только в торжественной обстановке, во время служения солнцу, приемов, выходов, выездов, но также в обстановке самой непринужденной, в тесном семейном кругу, в саду, дома...

Но время шло, и к поздним годам царствования значение Кийа заметно возросло. Правда, взаимные любовь и дружба царя и царицы изображались по-прежнему бесконечно часто, но рядом с царем теперь на изображениях не раз появляется и его побочная жена со своею дочерью. Кийа появляется, разумеется, не на одних памятниках с царицей, и вообще памятников с ее изображениями сохранилось не слишком много. Нельзя также сказать, чтобы сохранившиеся изображения ее были разнообразны. Чаще всего Кийа и ее дочь представлены позади фараона служащими вместе с ним его многорукому солнцу. Однако не это ли именно участие Кийа в царском богослужении на правах царицы как раз и показывало, насколько она приблизилась к ней по значению? Ведь и царицу чаще всего изображали служащею солнцу совместно с супругом и дочерьми. Тысячи раз была изображена она таким образом, и вот так стали изображать побочную жену царя... Впрочем, не всегда и не во всем так, особенно, по-видимому, на первых порах.

Самыми древними можно считать те изображения служения солнцу Амен-хотпа IV и Кийа, которые дошли до нас, к сожалению, только в обломках из царской усадьбы на юге Ах-йот. На этих изображениях солнечные руки-лучи не подносят знака жизни к лицу Кийа, более того, - даже не простерты к ней. А ведь царицу солнце наделяло жизнью, ласкало и обнимало ее лучами. На самих усадебных изображениях они подносят знак жизни к носу царя и широким потоком ниспадают на него. Не изображена на лбу Кийа и царская змея, тогда как меж бесчисленных изображений царицы не отыскать ни единого, где б она не была увенчана царским аспидом. Не удивительно, что и полное титло Кийа в усадьбе все то же, что и в прежние годы.

И все-таки, как ни умалена на этих изображениях по сравнению с супругой царя его побочная жена, она все же служит, как та, вместе с фараоном его солнцу. Да и не только служит, а имеет собственную великолепно отделанную божницу ее имени. Ведь часть изображений совместного служения солнцу царя и его побочной семьи происходит как раз из такого места почитания солнца в усадьбе - из "сени Рэ" побочной жены царя Кийа. "Сени Рэ" своего имени смели иметь в солнцепоклоннической столице мать царя Тэйе, его супруга Нефр-эт, старшая дочь Ми-йот. И вот теперь "сень Рэ" получила также Кийа... Правда, у тех это были или обширные самостоятельные сооружения, или маленькие храмики внутри больших зданий посреди столицы. У Кийа ее "сень Рэ" была пока что божницей в пригородной усадьбе, и тем не менее это была все-таки "сень Рэ", солнечный храм ее имени, как у настоящих цариц...

Но и "сень Рэ" в самой столице, видимо, недолго заставила себя ждать. Именно оттуда должны быть камни с изображением Кийа, откопанные в Шмуне. Их, очевидно, перевезли в Шмун для строительных надобностей, когда соседняя с ним солнцепоклонническая столица была покинута и разорена. На одном из камней солнце обозначено как чтимое "в сени Рэ дочери царевой от утробы его, возлюбленной им, Анхс-эм-п-йот, в доме ликования солнца в доме солнца в Ах-йот". Эта "сень Рэ" была воздвигнута в самом сердце солнцепоклоннической державы, в средоточии ее веры и государственности. В том, что за Анхс-эм-п-йот на камнях из Шмуна кроется Кийа, мы уже имели случай убедиться. Поэтому заранее вероятно, что "сень Рэ" Анхс-эм-п-йот была первоначально "сенью Рэ" Кийа. Буковка т между словами "возлюбленная им" и "Анхс-эм-п-йот" в титле царевны вовсе неуместна, но была бы точно на месте, стой тут некогда титло Кийа. Ненужная буква похожа на остаток, по недосмотру уцелевший, первоначальной надписи (окончание слова "большая"). Поверка по подлиннику решила бы вопрос окончательно.

Изображения Кийа на камнях из Шмуна отражают дальнейшее ее возвышение. Теперь лучи многорукого солнца уже тянутся к ней и подносят ей знак жизни, как если б она была самой царицей. Мало того, на одном изображении солнечный луч-рука как будто поддерживает царского аспида на лбу возлюбленной фараона. Однако по другому изображению, на котором различимы остатки ее имени, можно заключить, что ее имя все еще не вписывали в ободок, как подобало бы имени царскому.

У Кийа были не только свои солнечные храмики. Все указывает на то, что великолепная усадьба на юге столицы стала в эту пору вся целиком достоянием Кийа. Если в южном саду, в его каменном преддверьи, в первые годы существования новой столицы изображали и именовали Нефр-эт и царевну Ми-йот, то в устроенном, видимо, позже большом северном саду нельзя отыскать ни одного надежного упоминания царицы. Не только храмики, но и сооружение на молу, вдававшемся в пруд, пестрели упоминаниями Кийа. Похоже даже на то, что в это время ей был передан также южный сад. В его преддверьи были обнаружены каменные обломки, в том числе краснокаменной плиты, с остатками надписей, переделанных из титла Кийа и титла ее дочери.

Но Кийа имела еще какое-то отношение ко дворцу, откопанному в 1920-х годах под руководством английских ученых на самом севере солнцепоклоннической столицы. Сам по себе довольно внушительный (142х112 м.). этот дворец должен был казаться совсем небольшим по сравнению с главным царским дворцом в средней части города (тот дворец имел в длину около 700 м.). Да и сооружен был северный дворец из кирпича-сырца, если не считать известняковых столбов, косяков и т. п., в то время как главный дворец в основной своей части был из белого камня.


Кийа. Крышка самого сохранного
погребального сосуда сбоку.
  

Северный дворец был обнесен толстой прямоугольной стеной. Посередине западной стороны, обращенной к реке, находились величественные ворота. За ними с запада на восток по главной оси здания следовали друг за другом два больших двора и дом фараона. Середину дома занимали три последовательно убывавшие по величине приемные; в задней, самой меньшей, стоял престол. По бокам приемных, с севера и юга, лежало по нескольку помещений, в том числе опочивальня, умывальная, винные кладовые, пиршественные (?) чертоги.

По сторонам каждой из трех частей дворца, расположенных по главной оси здания, т. е. двух дворов и царского дома, лежало по особому сооружению.

С северной стороны на первый двор выходила своими внушительными воротами любопытная постройка. Посреди ее под открытым небом стоял на возвышении храмик, к которому с запада и востока было обращено своими входами по девяти одинаковых смежных помещений, каждый раз с общей лестницей, ведшей на кровлю. Внутри эти смежные помещения были украшены живописью, а на каменных наличниках их дверей были вырезаны надписи. С южной стороны на первый двор выходило сложное и вместе с тем очень соразмерное сооружение, назначение которого совершенно неясно.

Ко второму двору с водоемом, обсаженным деревьями (?), примыкал с севера обширный зверинец, в котором содержались различные животные (быки, козероги, сернобыки), а с юга - замкнутый участок с жилыми постройками.

К северной стене царского дома было пристроено примечательное здание: садик, окруженный водою и обнесенный с трех сторон крытым ходом на каменных столбах со множеством расположенных позади помещений, выходивших в большинстве случаев своими дверями в крытый ход. По остаткам стенописи, изображавшей всевозможных птиц, не без основания полагают, что здание служило птичником. С юга царский дом переходил незаметно в постройку неясного назначения, завершавшуюся большим покоем с сорока пятью расписными кирпичными столбами.

Северный дворец с его водными затеями, зверинцем и птичником производил на исследователей впечатление увеселительного царского дворца. В этом смысле у него есть что-то общее с царской усадьбою на юге города. Оба сооружения явно отличны от строгих дворцовых зданий в средней части столицы.

Но северный дворец роднит с южной усадьбой еще одна важная особенность. В сооружении, расположенном с северной стороны первого двора, в одном из девяти помещений западнее храмика был обнаружен на своем исконном месте низ каменного дверного косяка с вырезанной на нем надписью: "- - - - - дочь царева Ми-йот - жива она!". Довольно беглого взгляда на снимок, чтоб заметить, несоответствие между крупно написанными званием и именем царевны и более мелким многолетием "жива она!". Но странно и самое титло царевны. Вместо привычного: "дочь царева от утробы его, возлюбленная его, Ми-йот, рожденная женою царевой великою, возлюбленною его, владычицей обеих земель Нефр-нефре-йот Нефр-эт - жива она вечно вековечно!" читается всего лишь: "дочь царева Ми-йот", но зато с многолетием, которое отнюдь не свойственно царевнам! Тут явно что-то не в порядке. И действительно, мы узнаем, что обломок дверного косяка надписан именем Ми-йот поверх чего-то изглаженного и что подобное было проделано по всему зданию. К сожалению, прочие случаи не были изданы.


Стр. 15 из 21 СодержаниеНазадВперед
  

Hosted by uCoz