ЗАПИСКИ ОХОТНИКА-НАТУРАЛИСТА
ЗАРЯД И ЗАРЯЖАНИЕ РУЖЕЙ
СОДЕРЖАНИЕ ЭТОГО РАЗДЕЛА КНИГИ:
| Общее содержание | Вступительная статья | Техническая часть | Хищные звери | Снедные звери |
ногие охотники, особенно простолюдины, думают, что чем больше положить пороху,
тем ружье лучше и дальше ударит. Напрасно, пороху в дуле ружья сгорит столько,
сколько может сгореть, а лишнее количество его вылетит из ствола не сгоревшим.
Не верящие этому легко могут проверить эту истину — стоит только перед дулом
ружья разостлать полотно, простыню, скатерть и т. п.; тогда после выстрела на
полотне будут найдены не сгоревшие крупинки пороха, которые оказались излишними
против калибра ствола. От слишком большого количества пороха дробь разбрасывает,
а пуля — мотает, как говорят здешние промышленники, т. е. летит неправильно и
сбивается с линии направления.
Всякое ружье имеет свой собственный полный заряд, которым оно бьет лучше, нежели
всеми остальными; его-то и трудно пригнать к ружью, а тем более угадать с
первого выстрела. Чтобы узнать такой заряд, нужно стрелять в цель из дробовика
дробью, а из винтовки — пулей, сначала небольшими зарядами и потом прибавлять
постепенно пороху и свинцу; замечая каждый раз того и другого, можно добраться
до настоящего заряда, который тотчас нетрудно отличить от всех прочих, не
пригодных к ружью. Настоящий заряд сам даст себя знать: звук его полон, густ и
крепок; ружье не толкнет, не отдаст сильно, а только как бы прижмется к плечу и
щеке охотника. Большой же заряд всегда сильно отдаст, так что почувствуется боль
в плече и скуле.
Здешние промышленники по скудности и дороговизне свинца иногда нарочно не доливают пуль, в особенности если винтовки большого калибра, и стреляют этими недолитыми пулями так же хорошо, как и целыми. Вся разница состоит в том, что на недолитые пули они кладут другой заряд пороху. Важно, чтобы коническая пуля была верно сделана; а чтобы узнать, правильна пуля или нет, нужно пострелять в цель и замечать, всегда ли пуля на различном расстоянии прилетает в мишень своим острым концом? Если она постоянно ударяется конусом — то пуля верна; если нет, т. е. ложится в мишень боком или тупым концом — неправильна.
Заряжание дробовика не так важно, как заряжание винтовки. Дробовик заряжается весьма обыкновенным порядком, т. е. сперва всыпается в дуло известная мера пороха и забивается пыжом довольно крепко; после кладется заряд дроби и тоже прибивается пыжом, но не сильно, иначе дробь разбросит. Если же дробовик придется заряжать картечью, то, повторяю, не худо делать патрон из кумаги на клейстере. Картечь лучше употреблять такой крупности, которая подходила бы к калибру ружья, т. е. укладывалась бы в дуле рядами, а не как попало. Само собою разумеется, что такие патроны лучше заготовить дома, на досуге, и держать в запасе на случай.
Можно стрелять из дробовиков и пулями на недальнее расстояние, но тогда не нужно пулю туго загонять в ствол, а довольно свободно, смазав ее маслом; в противном случае легко можно испортить дробовик. Многие охотники смачивают дробь слюною перед тем, как спускать в дуло, и уверяют, что тогда дробь гуще летит. Я много раз делал это из любопытства и не замечал разницы в бое ружья; но отвергать этого все-таки не имею права; быть может, я и не так поступал, как знатоки этого дела.
Пыжи большей частью делаются из конопляных охлопков; многие же охотники (конечно, не сибирские промышленники) употребляют пыжи вырубные по калибру ствола из старых шляп, войлока и даже папки; но они неудобны тем, что иногда отскакивают от дроби, перевертываются ребром, и дробь высыпается, что охотник легко может и не заметить. Со мной часто это случалось, и я нередко палил холостыми зарядами, иногда по дорогой добыче. Шерстяные пыжи неудобны тем, что по их упругости ими нельзя прибить крепко заряда; кроме того, они сильно марают ружья. Преимущество шерстяных пыжей состоит только в том, что они безопасны в сухое время; бояться нечего — не загорятся; тогда как с мягкими конопляными пыжами надо быть осторожным, а то как раз, особенно в наших краях, в степных местах, весною и осенью — пустишь пал по ветоше (засохшая трава) и, пожалуй, сожжешь не только все сено, заготовленное на зиму, но и самые селения, а нет, так произведешь и всеобщее пожарище. О, это ужаснейшая вещь! тогда, быть может, и сам не уйдешь от всепожирающего огня, быстро и широко несущегося по необозримой степи. Недурно мягкие конопляные охлопки рассекать или разрезать помельче на части и употреблять на пыжи; тут выгода та, что они при выстреле разлетаются, дробь в них почти не завертывается, как это часто случается с льняными пыжами, и тогда они безопасны. Конечно, в случае надобности пыжом может служить бумага, тряпка, мох, даже сено, ветошь и прочее.
Я помню, мне однажды случилось выстрелить в косача вовсе без пыжей, из дробовика. Это было так: ходил я поздней осенью за зайцами и возвращался уже домой с порядочной ношей; ружье было не заряжено. Как вдруг из-под моих ног совершенно неожиданно вылетел косач и сел на дерево. Я заторопился, обрадовавшись такому случаю, стал скорее заряжать ружье, насыпал пороху, не прибил его пыжом и спустил дробь; сейчас же заметил свою ошибку, но делать уже было нечего: косач повертывался на сучке, боязливо оглядывался на меня и, по-видимому, сбирался лететь. Я, долго не думая, скорее надел пистон, приложился и выстрелил в косача, но без успеха: перьев полетело и завертелось в воздухе много, а косач поднялся и улетел, как здоровый. Я невольно проводил его глазами и порядком ругнулся.
Кстати упомяну здесь о способе, которым сибиряки лечат непоронные ружья, в особенности винтовки. Такое ружье промышленник промывает дочиста и протирает его конопляным пыжом, несколько смоченным и сильно натертым сулемой; потом ствол с конца чем-нибудь плотно затыкается и кладется на горячую русскую печку, чтоб он хорошенько прогрелся. Затем, после того лекарства, ствол протирается и заряжается; первый заряд выстреливается в цель, а следующие по дичи. Излаженные таким способов ружья бьют очень сильно и порой в них такой, что никогда раненая Дичь уйти уже не может. В особенности это замечено над винтовками. Зверовщики говорят, что «после сулемы винтовки бьют зверя, как обухом» и бывают поронны долгое время. Испортившиеся снова исправляются тем же способом. Мясо около раны у простреленной козули из такой винтовки обыкновенно вырезают и бросают или сжигают; а хищного зверя, не съедобного, бьют и первым зарядом после лекарства. Многие зверовщики всегда имеют в запасе порошок сулемы, который втихомолку в продаже называется просто «белиньким».
Некоторые промышленники вместо сулемы употребляют цветочки ургуя (прострела) или смазывают ствол змеиным жиром, но лучший способ лечения непоронных ружей заключается в том, что казенник отвинчивается и в толстой стенке ствола высверливается дырочка глубиною до полувершка. В верхней части этой дырочки делается резьба и пригоняется винтик такой величины, который бы только плотно запирал отверстие, оставив под собой пустоту в дырочке; в эту пустоту наливается ртуть, винтик завинчивается, спиливается «заподлицо» с толстой стенкой ствола, казенник завертывается на свое место, словом лекарство закрывается и больное ружье после такой операции начинает бить сильно и крепко, оно уже больше «не живит» и с ним можно отправляться на охоту. Этот способ неудобен только тем, что его может сделать не всякий, зато он лучший из всех и делающий ружья поронными на долгое время. Недурно слабые ружья перед охотой намагничивать, т. е. натирать стволы по одному направлению магнитом.
Зарядить винтовку не так легко, как дробовик; она требует большей аккуратности и внимания. Если винтовка кремневая, то сначала должно насыпать пороху на полку, размять его и прикрыть подушечкой, чтобы он не свалился с полки; потом всыпать аккуратно мерку пороха, смазать винтовку маслом или жиром и тогда уже забивать пулю, которую нужно класть всегда одинаково, как она пристрелена к винтовке, и загонять шомполом до пороха. Когда пуля дойдет до него, нужно ее прибить шомполом так, чтобы он отскакивал от пули, если он деревянный; если же железный или медный, притом тяжелый, то нужно помнить число ударов, уже прежде приведенных в известность; словом, при заряжании винтовки поступать так, как она пристрелена, не отступая ни на волос. Потому что, если пулю прибить крепко, или слишком туго, то она непременно сфалышит, большей частью ударит выше мишени; если же не догнать или не добить, то она обыкновенно обнизит. После прибивки пули винтовка снова смазывается и тогда уже готова к выстрелу. Я видал много таких винтовок, можно сказать, капризных, или, как говорят сибиряки, уросливых, что если только зарядить их немножко не так, как они пристрелены, то уже они всегда делали разницу в бое. Смазывать винтовку необходимо для того, что она после выстрела меньше грязнится и пулю загонять гораздо легче, нежели в несмазанную. Кроме того, из несмазанной винтовки, особенно после нескольких выстрелов, пуля всегда высит, т. е. бьет выше мишени, или мотает.
Так как целик и резка (прицел) на винтовках и штуцерах делаются всегда таким образом, что их в случае надобности можно передвигать направо или налево, то на таких целиках и резках непременно должны быть насечки, общие со стволом.
Вероятно, многим охотникам приходилось возиться зимою с ружьями, которые, побывав на холодном воздухе и вдруг занесенные в теплую комнату, сильно потеют. Чтобы избежать этого и не обтирать ружья по нескольку раз, советую нахолодившееся ружье на воздухе же во что-нибудь завернуть хорошенько, например в одеяло, шинель и прочее, занести в комнату и положить на пол. Завернутое ружье постепенно отойдет, т. е. примет температуру комнаты и потеть не будет, но надо, чтоб оно так пролежало несколько часов.
